Адмирал Кабаненко: Вторжение России в Украину уже произошло

А это, в свою очередь, говорит о том, что интенсивность интервенции российско-террористических сил может нарастать. В сложившейся ситуации украинская армия должна быть готова в любой, даже "самый неподходящий" момент отразить новые атаки. Такой момент может наступить уже после майских праздников.

О "стене" на границе с Россией, поставках оружия из-за рубежа, совместных учениях Украина-НАТО и многом другом в пресс-центре "Обозревателя" рассказал экс-заместитель начальника Генерального штаба, экс-заместитель министра обороны Украины, адмирал Военно-морских сил Украины Игорь Кабаненко.

-Вам не кажется, что сегодня речь идет о замораживании конфликта на Донбассе?

-Я бы рассматривал эту ситуацию в двух плоскостях. С одной стороны, там происходит наращивание вооружений, наращивание личного состава, подготовка сепаратистов с использованием инструкторов Российской Федерации. До этого активно поставлялись вооружения, боеприпасы и горюче-смазочные материалы под видом так называемых гуманитарных конвоев. Очень беспокоит сосредоточение там серьезной группировки противовоздушной обороны – это новое, это серьезный элемент эскалации конфликта. Обстрелы, которые свидетельствуют о том, что поддерживается номинальная напряженность в районе конфликта – для того, чтобы, во-первых, прощупывать слабые места в нашей обороне, во-вторых, чтобы держать напряжение. Еще бы отметил сосредоточение российских войск в разных районах, приближенных к Украине, в том числе на территории Украины; учения, которые проводятся в том числе в авиационных подразделениях РФ.

Все это элементы увеличения напряжения. Тут нет разрядки, тут нет уменьшения интенсивности. Это все эскалация. Но опыт свидетельствует, что за эскалацией, как правило, следуют активные действия. Нам нужно готовиться к этому, понимать ситуацию абсолютно хладнокровно, но вместе с тем принимая адекватные шаги.

Насчет "замораживания". Замораживание конфликта тоже следует рассматривать в разных аспектах. Это состояние конфликта, который в любой, самый непредвиденный момент может "разморозиться" - перейти в активную фазу. В этом контексте – да, этот конфликт замораживается на определенном уровне, на определенной интенсивности боевых действий. Для чего? Для того чтобы в любой момент, самый непредвиденный, самый неподходящий – быть размороженным.

Это требует особого внимания, особой подготовки, создания соответствующих резервов, создания боевых систем. Я бы обратил внимание на то, что эта война все больше переходит в столкновение боевых систем. Этот аспект требует особого анализа, на мой взгляд.

-Нужно особое внимание, особая подготовка. Действительно ли этим вопросам сегодня уделяется достаточное внимание в украинской армии? Насколько готова украинская армия к активизации боевых действий?

-Та информация, которую я получаю, меня настораживает. Есть очень много вещей, которыми, на мой взгляд, нужно заниматься. Не просто говорить об этом, а делать какие-то конкретные вещи. Открытый формат пресс-конференции не позволяет говорить более конкретно. Говорить об этом публично означает давать возможно для другой стороны понимать, о чем идет речь.

Я думаю, что существуют достаточно инициативные офицеры и служащие в Генеральном штабе, в Министерстве обороны, которые могут сформулировать задачи и предложить нестандартные приемы и способы действий – для бывшего советского понимания. И не только предложить, но и реализовать.

Вообще, я бы хотел сказать, что очень много вещей, на мой взгляд, у нас происходит не так, как бы хотелось. Потому что в нашей ментальности, в нашей военной культуре очень много из прошлого. Мы перешли в новую общественно-политическую формацию – либеральная демократия, рыночная экономика, - но люди часто продолжают мыслить старыми категориями, старыми подходами.

Вертикально-ориентированная командно-административная система. Грубо говоря, "выполняй приказ и закрой рот". С другой стороны, ситуация требует больше горизонтального способа коммуникаций, получения обратной связи. Потому что если система будет работать только сверху вниз, она не будет знать реальной ситуации. Тогда не будет востребована инициатива и обратная связь.

Безусловно, это и вопросы лидерства, совсем другой системы построения коммуникации и отношений между верхними, средними и нижними звеньями. Это в том числе и сокращение так называемой властной дистанции, командной дистанции. Она достаточно большая, и это тоже является проблемой. Из опыта конфликтов прошлого – войны во Вьетнаме, в Индокитае, на Ближнем Востоке, в Израиле – там, где существует короткая командная дистанция в системе вооруженных сил, там более эффективно решаются задачи, там востребована инициатива, там делегируются полномочия. Потому что существует взаимное уважение и доверие. Это ключевые вещи.

Конечно, существует много аспектов, которые связаны с вопросами морально-психологического состояния и мотивации. Вопросы вооружения и техники, вопросы лучшей подготовки личного состава, использования тренажерных систем. Ни для кого не секрет, что в Российской Федерации очень активно используются тренажеры, современные симуляторы. Это то, что действительно должно помочь выстоять в этой войне и выиграть – технологии, морально-психологическое состояние и лучшая подготовка.

-Могут ли в решении этих проблем помочь кадровые перестановки?

-Безусловно. К сожалению, система продолжает вытеснять людей думающих, людей инициативных, людей в образованием мирового уровня, людей с уникальным опытом с точки зрения службы и в Вооруженных силах Украины, и в штабах стран НАТО. В этом, на мой взгляд, большая проблема.

Я не раз предлагал больше давать возможности занимать ключевые должности тем людям, которые получили западное образование. У нас получается нонсенс: мы, с одной стороны, говорим о том, что Украина движется в Европу, подписано Соглашение об ассоциации, идет сближение с НАТО […], но с другой стороны, к сожалению, происходят какие-то странные вещи, когда люди, которые имеют менталитет, которые позволяют эти изменения реализовать, не востребованы. Система их либо уничтожает, либо нивелирует.

Еще один аспект, на который я бы обратил внимание – институт западных советников. Есть очень грамотные, очень подготовленные, с огромным служебным и жизненным опытом советники, но часто опыт их не используется, хотя они предлагают очень глубокие, очень серьезные вещи, которые действительно необходимы нашей стране, чтобы вырваться из этого круга бюрократии, коррупции, советского прошлого и пойти вперед в своем развитии.

Такие люди существуют у нас, внутри Министерства обороны, Вооруженных сил.

-20 апреля на полигоне во Львовской области начались совместные учения Украина-НАТО. Как вы расцениваете это событие? Можно ли говорить о том, благодаря таким учениям украинская армия получает возможность повысить свою боеспособность?

-Учения Fearless Guardian-2015 – очень серьезные учения, они реализованы в рамках решения Верховной Рады по допуску подразделений иностранных государств на территорию Украины и соответствующего Указа Президента Украины. На мой взгляд, это важный этап.

Хотел бы обратить внимание, что очень много подобных учений происходило в прошлом, и опыт накоплен очень большой. И эти учения тоже позволяют улучшить подготовку личного состава, подготовку подразделений, тактических штабов и так далее. На мой взгляд, это "стандарты побеждать". Очень важно потом использовать этот опыт не локально, а распространить его для всех Вооруженных сил, чтобы на базе этих учений были подготовлены инструкторы, чтобы была построена сетевая система расширения этого опыта и в дальнейшем его использования его именно для того, чтобы побеждать. Это очень важно.

А то, что они действительно эффективны для подготовки тех подразделений, которые в них участвуют, у меня сомнений нет.

-То есть украинские военнослужащие, которые принимают участие в учениях, сегодня никак не передают этот опыт дальше?

-Так, к сожалению, часто было раньше. Хотелось бы не допустить повторения этих ошибок. Я бы рекомендовал обратить особое внимание, чтобы на этих учениях был инструкторский персонал, который потом будет строить сеть, необходимую для того чтобы развивать эту систему и передавать самое нужное, самое важное, самое эффективное другим подразделениям и частям.

Хотелось бы, чтобы этот опыт был распространен в Министерстве обороны, в Вооруженных силах, чтобы существовало взаимодействие министерств и ведомств в интересах обороны. Не конкуренция, а взаимодействие.

-Простым обывателям кажется, что предоставление Украине летального оружия решит все наши проблемы на Донбассе. Так ли это?

-Я бы рассматривал эту тему в нескольких аспектах. Да, безусловно, помощь вооружением, на мой взгляд, для нас важна. Но вопрос – каким вооружением. Речь идет об оборонном вооружении, которое позволяет сохранить жизни наших солдат и офицеров, сохранить жизни гражданского населения. Много говорят о системе противотанкового вооружения Javelin. Это защитное вооружение, которое позволяет защитить от атак, от наступательных действий противника. Здесь нужно проводить очень четкие линии. Да, такое вооружение нам необходимо.

С другой стороны, я хотел бы обратить внимание на то, что у нас в Украине существуют огромные возможности, к сожалению, часто нереализованные, чтобы производить современное вооружение, современные системы, строить боевые системы. Я возлагаю большие надежды на законопроект про государственно-частное партнерство, который находится в Верховной Раде. Это очень важный закон, потому что по своей сути, по своему духу он переводит государственно-частные взаимоотношения в плоскость взаимного доверия и взаимного уважения. Очень важно, чтобы энергия гражданского общества, огромная энергия частного сектора была использована наиболее эффективно.

-Согласны ли вы с тем, что восстановление контроля над участком государственной границы с Россией намного облегчило бы задачу украинской армии на Донбассе? Существует ли сегодня вариант перекрытия границы?

-Как физически это сделать? Честно говоря, построение линий Мажино, линий Маннергейма и так далее… Опыт показывает, что это никогда никого не защищало. Вспомним даже Первую и Вторую мировую войну. Все эти оборонительные сооружения не стояли даже нескольких дней. Это, конечно, огромное вложение денежных средств; это, безусловно, фортификация в классической военной науке. Но опыт свидетельствует, что эти стены не защищали. Все вопросы войны и мира решали техника, технология, люди. Я бы в современных условиях добавил сюда техническую разведку, то есть возможность видеть, слышать и понимать, что делает другая сторона.

Кстати, очень интересный момент для контроля, в том числе каких-то зон, границ. использование технических средств, которые существуют сегодня. Просто нужно создать национальные средства, которые позволяют коммуникацировать с этими высокотехнологическими способами получения информации или создать такие средства в Украине. Это не такой уж дорогой вопрос, как кажется на первый взгляд, но очень эффективный.

-О каких именно средствах идет речь?

-Это беспилотные летательные системы, спутниковые средства получения информации и другие.

-Вы считаете, что достаточно сугубо визуального контроля над границей?

-Во-первых, как в этой ситуации расположить какие-то контролирующие органы и структуры? Я не знаю, как это сделать. Во-вторых, да, приняты соответствующие решения по построению стен и так далее, но сколько нужно времени современным средствам поражения, чтобы преодолеть эту стену? А вот дистанционные средства контроля позволяют получать информацию о том, что там происходит – с этим будет бороться сложнее.

То есть, опять же, речь об использовании современных технологий – наиболее разумным и наиболее эффективным образом.

Если сопоставить стоимость построения стен и так далее и стоимость создания технологических способов получения информации, то, я думаю, что они будут соизмеримы.

-В начале пресс-конференции вы сказали о том, что активизация действий противника на Донбассе может произойти "в самый неподходящий момент". Могут ли майские праздники стать таким неподходящим моментом?

-Учитывая те мероприятия, которые проводятся в Российской Федерации, то есть 70-летие Победы, я не думаю, что до этого возможны какие-то активные действия. А после этого – скорее всего, да. Но это вопрос прогнозирования, которым должны заниматься в Генеральном штабе и в структурах, которые за это отвечают.

Если смотреть на индикаторы эскалации, то риск этого возрастает после 9 мая. Риски, которые существуют и которые наращиваются, активируются – это те индикаторы, на которые нужно обращать внимание. И не просто обращать внимание, а адекватно реагировать.

-Умеем ли мы сегодня адекватно реагировать на такие угрозы?

-Во многом это риторический вопрос. Я бы разделил политику и военные действия. Существует оперативное поле оперативного решения задач, в которые не должна вмешиваться политика. Да, конечно, действия Вооруженных сил – это продолжение политики. Но обратите внимание: другими средствами. Если речь идет о других средствах, то они должны работать там. Политика должна определять какой-то формат до определенного предела. Оперативные задачи и тактические задачи должны решаться теми людьми, которые за это несут ответственность.

-Ваш прогноз по поводу полномасштабного вторжения российских регулярных войск на территорию Украины.

-На мой взгляд, эта гибридная война – два шага вперед, один шаг назад с использованием закрытых, прикрытых формаций, то есть с использованием сил глубинных специальных операций, с использованием возможностей влияния и разных закрытых механизмов действия – будет продолжаться.

Такие скрытные формы и способы будут создавать условия для движения вперед наземных и других войск.

-То есть об откровенном вторжении говорить нельзя?

-Откровенное вторжения уже произошло. Мы знаем, что российские войска присутствуют на территории Украины, была оккупация Крыма и так далее. Интенсивность этого вторжения, интенсивность интервенции может нарастать. В какой форме – это предмет анализа.

Давайте посмотрим на ситуацию отвлеченно. Увеличение интенсивности действий, активности в определенных районах и зонах. Если проанализировать опыт предыдущих войн, то, как правило эта интенсивность увеличивалась для того чтобы прощупать слабые места, чтобы проводить разведку боем. Зачем? Как правило, это проводится за 2-3 недели до каких-то более важных, более активных действий.

Всегда эти вещи связаны между собой. Не может быть организована трата человеческого ресурса, средств, вооружения, боеприпасов, огромного количества денег просто ради того, чтобы оно было. Это всегда имеет какую-то цель и эта цель всегда должна анализироваться.